Александр Кудрявцев (режиссер, председатель РБПОО Поддержки театрального искусства "Русский театр")

Невозможно вообразить такое человеческое общество, в котором не было бы театра. Театр неизменно сопутствует человеку во всем пути его земного существования. Преодолевая запреты и гонения, возрождаясь и угасая, видоизменяясь и разветвляясь во множестве жанров и видов, названиях и вывесках, ныне он предстает перед нами как необходимый, полноправный и авторитетный институт в структуре общества. Теперь, когда пришло время говорить о проблемах возрождения православной жизни русского государства, мы должны осмыслить и роль театра, чтобы сделать его нашим союзником и помощником.
Потребность в зрелищах присуща человеку с глубокой древности. Природа этой потребности двойственна, как двойственна сама человеческая природа. Во-первых, это требование отдохновения измученной в трудах и заботах плоти и, во-вторых - потребность сознать себя и свое место в мире. С одной стороны пассивное созерцание: развлечение, ничегонеделанье, расслабление, отвлечение, своеобразное, оглушение воли, отрыв от реальности повседневности. С другой - стремление познать окружающий мир и себя в мире, поиски смысла бытия, т. е. непрекращающаяся активная духовная деятельность.
Драматическое искусство, его назначение состоит в том, чтобы создать некую модель мира, явить зрителю образ живой действительности, заставить жить ее по определенным законам и дать возможность нам стать свидетелями всех событий и свершений этой жизни.
Театральное искусство воздействием своим на человека значительно превосходит все прочие формы и виды массовых мероприятий. В каждом учебнике психологии можно прочесть, что индивидуальное сознание человека, попавшего в толпу, трансформируется в коллективное; ослабевает воля, почти полностью утрачивается контроль над чувствами. И всю эту толпу можно заставить потрястись одним потрясением, заразить одним стремлением. Но театр обладает еще одним поразительным свойством. При определенных условиях, зритель начинает отождествлять себя с главным действующим лицом театральной постановки - с героем, начинает смотреть на все происходящее глазами театрального персонажа. Более того, будучи свидетелем творчества актеров на сцене, зритель начинает сам участвовать в творческом процессе. Своей собственной фантазией он переносится на сцену, начинает там мысленно действовать, становится соучастником актеру в создании сценического произведения.
В связи с этим, необходимо выделить еще одну очень важную особенность театра - создание стереотипов чувствований. Театр, с помощью персонажа, подсказывает нам способ реагирования на непривычные, неизведанные ситуации. Вспомните себя в юности. Многие из нас признавались в любви точно так же как известный киноактер в любимом фильме, или же вступали в поединок с пьяным хулиганом, оскорбившим девушку, и т. д. Вспомним актера, которому в жестах и манерах мы старательно подражали, носили такую же одежду, прическу, усы. Событие на сцене, вызвавшее сильное переживание, становится для зрителя таким же реальным, как факт собственной жизни, собственный жизненный опыт. Театр учит. В этом опасность и сила театра. Личность зрителя навсегда приобретает черты персонажей просмотренных им спектаклей. Попав в аналогичную ситуацию, человек начинает поступать как полюбившийся ему герой, испытывать похожие чувства.
Парадоксально то, что наши собственные чувства, оказывается, нам не принадлежат. Мы их можем только испытывать, как бы получать извне. Взаимосвязь чувств с явлениями внешнего мира весьма условна и непостоянна, случайна и зависит, главным образом, только от нашего личного опыта. Человек с детства старательно учится чувствам, подражая взрослым. Вырабатывается язык чувств. Часто происходит так, что мы, и повзрослев, доверяем чувствам других людей и искренне начинаем подражать их чувствам, реагировать подобно. Не всем, конечно, доверяем. Круг таких людей ограничен. Но, что замечательно, в их числе многие литературные и театральные персонажи.
Давно замечено, что разные люди и группы людей испытывают разные чувства по отношению к одинаковым предметам, явлениям, обстоятельствам. Чувства лишь связующее звено - посредники между нами и предметами и явлениями окружающей действительности. Наш биологический организм ориентируется в мире с помощью чувств. Все предметы по мере их ценности, снабжены ярлыком чувства. Это наш личный опыт. Таким образом внешний предметный мир предстает перед нами как совокупность чувств. Театр, телевидение и кино, а также всевозможные средства массовой информации тоже посредники, вклинившиеся между внешним миром и собственно чувствами.
В этом посредничестве и коренится возможность манипулирования людьми. Реальность мира, создаваемого средствами массовой информации для нас, зрителей и слушателей - бесспорна. Подавляющее большинство радио и телепередач, кинорепортажей кажутся нам несомненно подлинными, ощутимо документальными, объективно существующими. Иногда ненавязчиво возникнет фигура ведущего или обозревателя, или критика, диктора или актера, персонажа, который чуть-чуть добавит к виденному и слышанному свои чувства, прокомментирует событие. Но, вот тут то и фокус, это вот чуть-чуть добавленное и способно обернуть наше восприятие. Объективно реальными становятся и события и чувства, которыми окрашиваются эти события. Включите вечером программу НТВ и взгляните, как телеведущая в текст "объективного" изложения новостей незаметно вставляет "мохнатые словечки" - слова, прямо и безошибочно бьющие на чувства, вызывающие, провоцирующие чувства, слегка изменит тональность речи, как бы не в силах сдержать свое отношение к происходящему.
Иначе говоря, воздействовать на личный опыт можно двояко. С одной стороны, обстоятельства можно скорректировать, организовать, подтасовать, а с другой стороны, можно попросту привнести в процесс восприятия уже готовые чувства, которые, подобно туману меняют очертания реальности.
Что же говорить о театре, где чувства и эмоции разрастаются до размеров невиданных? Зрители становятся единым организмом, способным потрястись одним чувством, заразиться одним стремлением. Опытный постановщик знает, какими средствами вызвать смех, слезы, как заставить содрогнуться одновременно весь зрительный зал, как захватить и увлечь всю эту массу людей мельчайшим движением на сцене, как заставить до самозабвения переживать представление, накалить страсти, предельно сгустить атмосферу, взвинтить действие, сильно раскрутить интригу... И, вдруг обрушив все это здание, вызвать в зрителях бурю эмоций, и тут же не давая опомниться, обливающихся слезами, вновь подхватить, закружить, унести в новые пространства вымысла за горизонты фантазии... на страну далече.
Следует отметить, что театр, в своей посреднической функции, не только предлагает нам пример чувств, но и старается диктовать реакции, которые должно проявлять в тех или иных обстоятельствах. Ввести нормативные чувства. Претендует на то, чтобы подменить собой весь мир полностью. Занять в нем главенствующее положение. Распространить свое влияние и на мир духовный. Стать храмом. Чего больше? Тому в истории мы тьму примеров... В недавнем прошлом общественное устройство нашей страны очень напоминало театр. Велика была и его роль.
Пожалуй, нет ни одного крупного политика в истории, чуждого театру и неподдерживавшего его деятельности. Театр во все времена небезуспешно стремились превратить в кафедру для власть предержащих. Один политик, правда, заявил, что для них из всех искусств важнейшим является кино. (возможно потому, что одна из возможностей кино - более совершенная имитация подлинности: абсолютное отождествление персонажа с актером, подмена художественного образа визуальным, плотским, то есть картинкой, так называемой реальностью, иногда даже называемой реализмом. Хотя нам всем собравшемся здесь ясно, что реальность мира Господня значительно превосходит границы мира видимого и умопостигаемого). Но об этом в другой раз. Что же, им недостаточно митингов, демонстраций, собраний, газет, журналов, листовок и т. п.? Чем их так привлекает театр? Что делает его столь вожделенной трибуной? Именно это - власть над чувствами толпы.
Чувства - самый удобный способ искажения смысла. Чувством можно изменить смысл происходящего, вплоть до растворения первоначального смысла. Вспомните, многие сидящие в зале, как мы в юности с воодушевлением пели "Интернационал". Важны были не слова гимна, а те восторженные чувства, с которыми мы пели. И никогда, заметьте, никогда не задавали мы вопроса что за проклятье, которым заклеймлен весь мир "голодных и рабов", кем проклят этот мир, что за Разум возмущенный, который "в смертный бой идти готов" и с кем собирается сражаться "род людской"?
Современный театр, по сложившейся традиции, по прежнему претендует на роль единственно истинной духовной среды, обобщающей, объединяющей, соединяющей и актуализирующей "духовные" искания многих поколений людей различных вероисповеданий всех стран и народов. И это уже серьезно. Религий и конфессий много, а театр - один на весь свет. С его предназначением моделировать мир, с его миссией являть образы не только видимого, но и невидимого мира, он может стать могучим и опасным оружием влияния на народ. Театр может стать именно той лазейкой, через которую можно легко и незаметно проникнуть в душу. И-ии поджечь... - по слову известного поэта.
Все сказанное о толпе и чувствах толпы относится скорее к театру-развлечению, театру-зрелищу, месту времяпрепровождения, убивания времени где зритель пассивно воспринимающий объект воздействия, находящийся в некоем сомнамбулическом состоянии, состоянии помраченного сознания. Такой театр из явления художественного превращается в разновидность угодничества, духовного лакейства. "Чего изволите". Начинает ублажать чувства зрителя. Не поднимает зрителя до высоких стремлений, а сам опускается. Есть люди, приходящие в театр напитать чувство собственного превосходства, получающие удовольствие от унижения других, от созерцания примитивных и недоразвитых персонажей, сумасшедших, больных и увечных, от явлений низких, неприглядные, грязных, безнравственных. Процветает эстетика унижения и очернения, клеветы, лжи, подлости, ниспровержения авторитетов. Получается так, что театр просто деградирует. В таком театре успеха достигают попытки заставить служить искусство не творчеству, а пустоте. Я уже не говорю о преднамеренном создании такого театра в качестве инструмента власти над народом.
Если же говорить о духовной миссии театра, его служении, его призвании, то возникает образ абсолютно другого театра. Художественного. В таком театре зритель не только присутствует свидетелем творчества актеров и режиссеров, а сам находится в состоянии творчества. Творчество зрителя является необходимым компонентом театра. Наравне с актерами он созидает персонажей, творит и переживает образы, ощутимо влияет на происходящее на сцене.
Как созидать духовность театра? Как противостоять дурному опыту существующего театра? Да и возможен ли высокий театр, путь его по вертикали духовности, а не скольжение по плоскости? Как отделить подлинную духовность от спекуляции на тему духовности?
Театр существует в определенной среде. Эта, достаточно однородная среда, включающая критиков, театроведов, актеров, режиссеров, художников, композиторов, студентов и преподавателей театральных школ, завсегдатаев театральных залов, журналистов других представителей общества, так или иначе соотносящихся с театральной деятельностью, способна диктовать театру направление развития, круг проблем, сферу деятельности, эстетику. Всякий возникающий театральный организм, на какой почве бы он ни возник, пуповиной своей связан с этой театральной средой. И не в состоянии ее оборвать, как бы ни стремился это сделать. Пытаясь создавать театр отдельно, на принципах православной веры, не задаваясь вопросом организации своей особенной театральной среды, мы неизбежно попадаемся в ловушку, потому что официальное театроведение обслуживает другой театр - не наш, не православный, не национальный русский. Своих театроведов у нас практически нет. Критерии оценки не выработаны. Те, кто пытается писать о православном искусстве, руководствуются подчас только благими намерениями, знания их о театре зависят от той существующей среды, порожденной существующим театром. Во многих случаях отношение к православному искусству откровенно враждебное. Театральные школы, по понятным причинам, готовят специалистов по методикам, разработанным, в советское богоборческое лихолетье. Категории эстетики русского национального искусства были намеренно искажены, подменены и старательно затерты. Итак, задача номер один русского духовного театра - создание другой среды существования. Православный русский театр предполагает и своего актера и своего зрителя, и свою, особенную взаимосвязь одного с другим. Основа этой взаимосвязи церковность. Но мы должны не только воцерковить искусство, но и изменить его вещество. Такая попытка формирования новой театральной среды уже предпринимается и является основной целью деятельности недавно образованной общественной организации поддержки театрального искусства "Русский театр".
Эстетика и поэтика православно мыслящего духовного театра еще только нарождается. Художник должен ощутить всю меру ответственности за все, что он сделал в своем творчестве. Православный верующий знает твердо, что в свое время, за всякое деяние он будет держать ответ перед Богом. Каждый шаг в творчестве мы должны совершать по Заповедям.
Подготовка современного актера, теория и практика педагогики большинства театральных школ зиждутся на фундаменте отрицания веры, атеизма, а в последнее время, во многих случаях и откровенного служения темным демоническим, богоборческим силам. Уточняю - не спектакли и пьесы отдельных театров, а именно современная театральная педагогика! Не форма, повторяю, а содержание. Все мы православные, занимающиеся театральным искусством, получали образование в советских театральных школах, и в те времена не рассматривали учение сквозь призму веры. Воцерковившись, мы стали предпринимать попытки с помощью своей профессии осуществить главную цель человеческой жизни - славить Бога. Многие из нас так и не поняли, что надо вновь садится аа парту. И тщетно в старые мехи вливаем новое вино. Примеры есть.
И прежде всего, наше отношение к зрительской аудитории. Часто, очень часто отношение это высокомерное и пренебрежительное, учительное, нередко используются дешевые приемы манипуляции зрительскими чувствами. Когда отношения между актером и зрителем равноправны, тогда объектом обращения и общения становится не животное начало в человеке, а та основа, на которой он был сотворен - образ Божий в человеке.
Когда сознание предстояния перед Богом сопутствует творческому акту, тогда возникает насущная потребность в ином искусстве, опыт которого заимствован из опыта покаяния и молитвы, как средств Богообщения. Православие, то есть форма исповедания Христа, есть начало нравственности и совести нашей, а стало быть, общественной силы, науки. Всего. - писал Ф. М. Достоевский.
Отсюда возникает отнюдь не новая категория эстетики уже известная нам из творчества русских писателей. Это - исповедальность искусства, пожалуй основная категория, отличающая наше искусство от всего остального. И производная этой категории - нравственность. Заметьте, чистота и целомудрие являются объектом ядовитейшей иронии многих представителей официального искусства. Современное искусство легко отличить от предшествующего абсолютным отсутствием чувства стыда. Издательство МХАТ, к примеру, выпустило книгу о постановках пьес Чехова. В книге есть подробный разбор половых отношений персонажей, даже строятся теории. В этом моем выступлении хочу только перечислить "устаревшие" нормы искусства. Это и скромность, и чистота сердечных помыслов, открытость, незлобивость, доброжелательность и миролюбие, самоотверженность. И особенное слово, вычеркнутое из словаря искусства - служение.
К примеру, скромность. Вряд ли вы найдете произведение русского искусства, где бы автор выпячивал, навязывал вам свою персону, свою так называемую "творческую индивидуальность", свое самодовольное нахальное "А я так вижу". Посмотрите на древнюю икону. Где личность автора? Не найдете. Кажется, основной задачей иконописца являлось стремление остаться в тени, стать невидимым, незаметным для зрителя, устраниться, своим мнением и характером не задеть, не оскорбить чувств молящегося. Что, возразите мне, в искусстве должно быть не так? Так ли, как иконописец, бережен актер и режиссер театра, по отношению к смыслу художественного произведения, представляемого на сцене?
Я еще раз спрашиваю у выпускников театральных институтов - не хвалили ли нас за свой свежий и оригинальный взгляд на литературную основу наших сценических опытов, за необычность трактовки. Не воспитывали ли в нас "трактовщиков", способных в максимальной степени выпятить свое "я" в произведении? Это теперь мы знаем, что есть два, резко различные, противоположные пути в искусстве и жизни - путь к себе и путь к Богу. В творчестве нашем внутреннем сознали ли мы свой путь? Все ли, чему нас учили, мы пересмотрели сквозь призму православной веры.
А Станиславский? - тут же возразят мне хором, - жизнь человеческого духа - мы же все последователи и адепты системы Станиславского. Нас этому учили в институтах и училищах. Станиславский был верующий, православный, русский. Вспоминаю признание одного пожилого очень известного педагога и режиссера "Не знаю, говорит, сколько лет уже намеренно задаю этот вопрос, ни одного режиссера, который прочел бы все два тома о работе актера над собой". А вы, спрашиваю. Я тоже, - последовал ответ. Кто вам сказал, что учение Станиславского вам преподавали в неискаженном виде?
Возьмем, хотя бы, пресловутую четвертую стену. В записных книжках о постановке Мольера написано: "Общение со зрителем".
Или вот о злости. Играешь злого - ищи, где он добрый. Почему же повсеместно, играя доброго, ищут, где он злой. Станиславский написал? Неправда.
Вообще не понимаю, откуда взялось понятие отрицательного персонажа? Это плохой, что ли? Кто же его осудил? Вправе ли мы, православные, осуждать? И вообще, вопрос отдельный, как актер относится к персонажу, который он играет. Здесь много ошибок. Замечу лишь, что только личность низкая и грубая и неразвитая может наслаждаться унижением человека. Нужно собираться отдельно и изучать конкретно этот вопрос.
А основа драматического действия - конфликт? Это что - раздор, борьба, склока, драка, скандал, спор, агрессия, вражда, или нечто другое?
Как нам существовать в таком конфликте не нарушая закона любви, проповедовать любовь к ближнему? Недавно был в одой из средних школ с театральным уклоном. На сцене - мюзикл по Алым парусам А. Грина. Учащиеся второго или третьего класса осыпают друг друга оскорблениями, словами типа подлец, мерзавец и т. п. Грин таких слов не употреблял. Он же поэт и художник. Оказывается, автор инсценировки сам добавил. Для конфликта. К сожалению, так учат в институтах культуры. Не спорю, бытовой конфликт так и выглядит. Но ведь здесь другое. Конфликт это категория искусства. Это художественная, творческая ситуация, в которой предстоит нам образ целого. Через конфликт различное и несоединимое, разрозненное являет нам единение и гармонию как высшую волю. Это, прежде всего, могучая энергия созидания, торжество добра, творчество, а не разрушение, не уничтожение и пустота, и не кухонный скандал космического масштаба.
Или, вот перевоплощение. Любой верующий скажет вам, что это грех. Как не повредить душе своей, если придется играть вероотступника, атеиста, или еще хуже? А играть святого? Актер отождествляется с персонажем пьесы, значит, душа его находит другое тело. Предыдущее тело умирает, или что?. Чем же такое перевоплощение отличается от убийства, или по крайней мере от умопомешательства? Не играть вообще? Или, может быть есть особые театральные технологии? Да, есть. Во всяком случае есть опыт театров Русской Империи, который следует изучить и продолжить.
Прежде всего, надо уяснить моменты, в которых особенно сильно влияние чужого театра. Не будем же мы отрицать творчество в принципе. Поскольку это признак любой угодной Богу человеческой деятельности.
Я начал разговор с чувств. Но ведь человеческое бытие по законам христианской антропологии чувствами только не ограничивается.
Православный русский театр должен не только учить Божиим заповедям, проповедовать любовь, но и сам жить по заповедям любви. И этой заповеди должно быть подчинено все - начиная с создания произведения, разбора пьесы, определения характера персонажа, изготовления реквизита, костюма, мизансцен, концепции и т. д. Необходимо воцерковить театральное искусство. Не дать ему, решать с помощью старых технологий новые темы, не вкладывать в его уста другую лексику, другие слова, не менять мизансцен. Театр по призванию своему способен вобрать многообразие форм. Необходимо менять вещество театра.
Для этого нужно создать новую методику обучения и воспитания актеров, режиссеров, драматургов, критиков, свежим глазом пересмотреть опыт русского театра. Мы с вами должны поднять вопрос о таком учебном заведении. И (обучение построить на основе отечественной культуры, начало свое полагающей в Святой Руси..
Сохранились ли традиции, где можно почерпнуть знания об эстетике православного русского искусства? Да, сохранились. До наших времен дошли древнерусские иконы, архитектурные памятники, возрождаются традиции знаменного распева, глубоко исследованы принципы древнерусского градостроительства, сохранились произведения литературы, язык наших предков. Все это должно стать не этнографическим хламом, а живым семенем, основой возрожденной культуры нашей, искусства и творчества..